Дело о длинноногих манекенщицах [= Дело о дочери мертвеца ] - Эрл Стенли Гарднер

– Дон работала в Лас-Вегасе, – сказал он сердито, – былазнакома с Кассельманом и…

– Как я понимаю, Дон – ваша жена?

– Да. Дон Джойс. Так вот, этот Кассельман со всеми искалзнакомства. Девушкам, которые занимаются такой работой, как у Дон, всегда нужныистинные друзья. Туристы приезжают и уезжают… Каждый готов позариться налакомый кусочек… Одно у них на уме. Кассельман был из местных. Он относился кней хорошо, ну… и нравился ей.

– Они встречались?

– По-видимому.

– Она знала, что он здесь, в городе?

– Да. После того, как в газетах появилось сообщение о нашейженитьбе… Ну, Кассельман позвонил, просто из вежливости, и поздравил.

– В этом нет ничего плохого, – заметил Мейсон.

– Черт, дело в том, что полиция нашла в квартире Кассельманазаписную книжку с номером телефона Дон и установила, что у Дон имеется номерего телефона.

– Больше ничего?

– Во вторник вечером, когда Кассельман был убит, – продолжалГарвин, – мне нужно было уйти из дому, чтобы встретиться с одним оптовиком, укоторого я собирался купить сразу двадцать машин. Его дела шли не блестяще,поэтому он решил продать свои машины, а вырученные деньги вложить в новоепредприятие. Сделка для меня была выгодной, и я не хотел упускать этойвозможности.

Вы условились о встрече?

– Да.

– В котором часу?

– Пусть это вас не волнует, – снова рассердился Гарвин. – Уменя железное алиби.

– Револьвер взяли с собой?

– Нет. Он остался в ящике письменного стола.

– Ясно. А где в это время находилась ваша жена?

– Там, где полагается жене в такое время, – дома, ждаламеня. Она, правда, дулась на меня за то, что в наш медовый месяц я бегаю поделам.

– Когда вы вернулись, она была дома?

– Разумеется.

– В котором часу вы вернулись?

– Примерно в десять. Точно не помню. Было довольно поздно.

– Все это время ваш револьвер лежал у вас в конторе?

– Да. Когда я отправился домой, то вынул его из ящика и взялс собой.

– А у вашей жены есть ключ от конторы? Гарвин заколебался.

– Так как же? – повторил свой вопрос Мейсон. – Есть или нет?

– К несчастью, есть. Но она им никогда не пользовалась.Бросьте, Мейсон. Повторяю – она сидела дома!

– Хорошо, пусть будет так.

– Вся загвоздка в том, что она не может это доказать.

– И не надо, – сказал Мейсон. – Тот, кто предъявит ейобвинение, пусть докажет, что ее не было дома.

– Да, это так, но есть одно осложнение…

– Какое?

– В тот вечер я звонил домой, но, видимо, набралнеправильный номер – никто не ответил…

– Совсем необязательно об этом сообщать кому-нибудь, –заметил адвокат.

– Это касалось нашей сделки. Понимаете, во время разговора сэтим человеком понадобились кое-какие цифры касательно моих счетов. Они указаныв записной книжке, которую, как мне казалось, я прихватил с собой, но онаосталась дома на туалетном столике.

Тогда вы позвонили жене?

– Да.

– Никто не ответил?

Гарвин молча кивнул, потом повторил:

– Скорее всего, попал не туда.

– Вы звонили только раз?

– Нет. Дважды.

– И опять никто не ответил?

– Никто.

– Сколько времени прошло между звонками?

– Минут пять – десять. Поймите, Мейсон, я переехал на этуквартиру всего две недели назад, так что легко мог перепутать цифры. Этооднозначно, потому что Дон наверняка была дома. Она не из тех, кто способенлгать. У нее есть одна отличительная черта – всегда режет правду в глаза.

– Тот человек, с которым вы встречались, знал, что вызвоните домой?

– В том-то и дело, что знал, черт бы его побрал! Но он,конечно, не мог знать, что я ошибся номером.

– Но ведь вы набирали номер и вам никто не ответил?

– Вот именно.

– Выходит, тот человек был уверен в том, что вы звонитедомой и никто не подходит к телефону?

– Да.

– Наверное, вы что-то сказали ему по поводу того, что женане отвечает по телефону?

– По-моему, да.

– В котором часу вы звонили домой?

– Что-то около девяти.

– Когда вы ушли из дому?

– Меня не было весь вечер. Сначала пришлось показыватьмашину одному важному покупателю… потом проводили совещание… потом подвернуласьвозможность купить эту партию машин, и я помчался к этому парню, пока другие неопередили. По дороге остановился, чтобы перекусить. Взял бутерброд – вся мояеда за день. В принципе я собирался вернуться домой пораньше и отвести Дон вкакое-нибудь приличное место пообедать.

– Но вернулись позднее, чем планировали?

– Да.

– И съели только этот бутерброд?

– Да.

– Вы предложили жене поехать куда-нибудь пообедать?

– Да.

– А что она?

– Она рассердилась на меня за то, что я не приехал к обеду ичто занимаюсь делами больше, чем женой. Короче говоря, малость повздорили.

– Это все, что вы можете сообщить? – спросил Мейсон.

– Абсолютно все, кроме этой вашей тупоумной затеи выстрелитьв мой стол… Теперь полицейские заявляют, что мой револьвер – орудие убийства.Но это совершенно невозможно! Просто смешно и нелепо! Чего доброго, теперь имяДон попадет в газеты!

– Нет, если только не наделаете глупостей, – усмехнулсяМейсон. – Полицейские считают, что орудие убийства было у меня, что я с нимотправился к вам, попросил ваш револьвер и выстрелил из него в стол, а потом всуматохе подменил оружие, положив ваш револьвер к себе в карман.

Лицо Гарвина выразило изумление.

– Это они так утверждают?

Мейсон кивнул.

– Но почему? Они пытались купить меня на том, что женаотправилась ко мне в контору, взяла револьвер… Они сказали, что Кассельман,возможно, пытался шантажировать Дон и… Да, откуда вам известно, что полицейскиетак считают?